Иван Иванович Дмитриев, считающийся нашим первым русским баснописцем, родился в знатной семье симбирского помещика. Детство мальчика проходило в имении отца — селе Богородском, близ Сызрани. В детские годы он учился в пансионах Симбирска и Казани. По обычаям того времени, 12-летнего отрока записали на военную службу — солдатом Лейб-гвардии Семеновского полка.
Очень многое в жизни Ивана Дмитриева изменил 1777 год — год, когда начался Пугачевский бунт. Семья была вынуждена бежать и осела в Москве. К этому времени будущий литератор уже «дорос» до чина сержанта, но настоящая его военная служба прочилась только в будущем. А в настоящем состоялось знакомство юноши, увлекавшегося стихосложением, с крупным издателем и просветителем того времени Николаем Новиковым. Он-то и ввел молодое дарование, тяготевшее к стихотворному творчеству в круг известных писателей и поэтов. Надо сказать, что круг этот не был широким, однако каждое имя значимо: Ломоносов, Херасков, Сумароков, Кантемир. Последнему из перечисленных литераторов (а также и государственному деятелю) Иван Дмитриев дерзнул посвятить свое стихотворение, опубликовав его в «Санкт-Петербургских ученых ведомостях».
Еще большее влияние на Ивана Дмитриева оказало близкое знакомство в 1783 году со своим дальним родственником Н.М. Карамзиным. До определения Николая Михайловича царским историографом предстояло почти 20 лет, его собственные взгляды были тогда недалеки от французских просветителей — вдохновителей Французской революции, и все это вместе взятое дало начинающему стихотворцу совершенно иное направление ума. Вскоре молодой человек, чей литературный слог отличался изяществом и легкостью, что и отмечал Карамзин, получил совет обратить внимание на французских баснописцев, а также почитать греческих классиков во французском переводе. Совет оказался удачным, и Дмитриев полностью погрузился в дотоле мало знакомый ему пласт произведений. Переводы Ивана Ивановича, которые брали начало в сюжетах французских писателей, оказались настолько самобытными, близкими русским реалиям и в то же время написанными легким слогом, что общество совершенно заслуженно сочло Дмитриева отдельной литературной величиной. А когда Карамзин начал издавать «Московский журнал», стихи и басни Дмитриева заняли на его страницах свое отдельное место. Тесная дружба с Н.М. Карамзиным продолжалась все дальнейшие годы жизни. Обширной была и переписка. В архивохранилище печатных изданий РГАЛИ можно найти 730-страничный том писем Н.М. Карамзина к И.И. Дмитриеву, выпущенный в 1866 году к 100-летию Карамзина по поручению Отделения русского языка и словесности Императорской Академии наук.
Плавное течение жизни начинающего поэта и баснописца оказалось ненадолго прерванным во второй половине 1788 года в связи с началом русско-шведской войны. Однако уже получивший к тому времени чин прапорщика Дмитриев в военных действиях участия принять, к счастью для нашей литературы, так и не успел, возвратившись к концу года в Петербург.
С 1790 года один за другим появляются стихи, оды и басни И.И. Дмитриева. Песня «Стонет сизый голубочек» и сказка-сатира «Модная жена» (1792) принесли ему широкую известность. Большим успехом у читателей пользовались и малые формы авторства Дмитриева: эпиграммы, пародии, мадригалы, а многие стихи поэта были положены на музыку и стали известными романсами.
Тогда же состоялось знакомство поэта с Г.Р. Державиным, прочно удерживавшим славу ведущего творца од в честь вельможных особ, с Д.И. Фонвизиным, И.Ф. Богдановичем, Н.А. Львовым, В.В. Капнистом, П.А. Вяземским и другими знаменитостями, оценившими вкус и дарование И.И. Дмитриева. Все они отмечали его особый вклад в развитие жанра русской басни. В 1795 году вышел первый сборник стихотворений Ивана Ивановича. Именно Дмитриеву приписывается также заслуга в поддержке творчества своего современника И.А. Крылова, в котором поэт увидел особый талант. Известно также, что Иван Иванович через общих знакомых виделся с 10-летним Александром Пушкиным.
Параллельно с литературной работой И.М. Дмитриев делал карьеру на государственной службе. Немало способствовали этому не только его таланты и важные знакомства, но и полученное благодаря друзьям приглашение в 1797 году в Москву на коронацию Павла I. Хотя служба поэта при новом императоре началась с неприятного инцидента и даже ареста по ложному обвинению в покушении, эти события пошли, скорее, ему на пользу. Когда туман лжи рассеялся, И.И. Дмитриев, уже в чине полковника, получил место товарища министра уделов. Спустя три месяца его переводят обер-прокурором 3-го Департамента Сената, имевшего прямое касательство к делам Малороссии, Лифляндии, Эстляндии, Курляндии и Польского края. По собственным словам Дмитриева, тогда он «будто вступил в другой мир», для него совершенно незнакомый и во многом чуждый. Привыкнув всё, к чему прикасался его ум и интеллект, делать основательно, Иван Иванович с изумлением обнаружил, что целый ряд документов, которыми управлялись эти территории, либо не переведен на русский язык, либо переведен с существенными ошибками. Ходатайства Дмитриева, однако, не получили никакой поддержки. Все это вынудило поэта в 1799 году уйти в отставку, о чем он неоднократно просил ранее, а также уехать из Петербурга.
Последующее пятилетие своей жизни уже маститый литератор в чине тайного советника провел в Москве, где купил дом недалеко от Красных ворот. Он активно публикуется у М.Н. Карамзина в «Вестнике Европы», издает трехтомник своих сочинений и даже не помышляет о государственной службе. Но его противоречия с окружением императора Павла I, видимо, побудили взошедшего на престол Александра I обратить внимание на поэта и приблизить к себе того, кто был в негласной опале в предыдущее царствование. С января 1810 года И.И. Дмитриев заседает в Государственном Совете и получает назначение на пост министра юстиции (1810–1814) и генерал-прокурора. Встав во главе правовой системы огромной империи, Иван Иванович сумел провести ряд важных узаконений. Увы, заняв принципиальную позицию по многим вопросам, он нажил себе немало врагов среди членов Комитета министров и ряда губернаторов, чьи злоупотребления он «исследовал втайне» по поручению императора, одновременно косвенно задев интересы покровителей этих чиновников. В итоге, не вникая в суть дела, Александр I выразил И.И. Дмитриеву свое «неблаговоление», а тот подал в отставку, которая была принята 30 августа 1814 года. Монаршая милость, однако, настигла поэта в отставке: в 1818 году Дмитриеву был присвоен чин действительного тайного советника, а в 1819 году пожалован орден Святого Владимира 1-й степени.
Все это случилось чуть позже, а в 1814 году И.И. Дмитриев, оставшись в Москве, решил построить себе дом на Спиридоновке по проекту архитектора А.Л. Витберга. В фонде поэта в РГАЛИ (Ф. 1060) хранится фотография этого дома, сделанная в позднее время.
В 1825 году Дмитриев завершил работу над своими мемуарами «Взгляд на мою жизнь». Охватив время с 60-х годов XVIII века до начала 20-х годов века XIX, он подробно представил и бытовые подробности жизни провинциального и столичного дворянства, и сведения о деятельности Комитета министров в год нашествия Наполеона, описал не только личности Павла I и Александра I, M.M. Сперанского и других видных вельмож, но и показал литературную жизнь страны. Немало страниц мемуаров посвящено встречам Дмитриева с Н.М. Карамзиным, Г.Р. Державиным, Д.И. Фонвизиным и другими.
Книга была впервые опубликована только в 1866 году. Как объяснял в предисловии Михаил Дмитриев, племянник Ивана Ивановича, «несмотря на сдержанный, осторожный тон записок, они едва ли могли явиться без сокращений и пропусков, пока подлежали предварительной цензуре, а мне не хотелось издавать в искаженном виде последнего произведения моего дяди». Ныне один из экземпляров этого издания хранится в библиотеке РГАЛИ (инв. № 4006).
Архивный фонд Ивана Ивановича Дмитриева с 1941 года находится в стенах нашего архива. Хотя он невелик и составляет всего 43 единицы хранения за 1791—1907 годы, тем не менее содержит в себе целый ряд автографов и прижизненных копий произведений: басню Дмитриева «Дети и мыльные пузыри», выписку из его воспоминаний «Взгляд на мою жизнь» (1824–1825), «Тезисы о поэзии и слове» с пометками П.А. Вяземского и другие.
Есть в фонде и переписка: письма Дмитриева к брату, П.И. Полетике, другим адресатам, к Дмитриеву от П.А. Вяземского, В.А. Жуковского.
Среди документальных материалов хранится Указ Александра I о присвоении И.И. Дмитриеву чина действительного тайного советника за успешные труды председателем Комиссии по попечению о разоренных неприятелем жителях с препроводительным письмом А.А. Аракчеева; прошение И.И. Дмитриева в Главное управление училищ с жалобой на цензора, запретившего помещение его статьи в журнале «Сын Отечества». В фонде хранится также несколько портретов И.И. Дмитриева, в т. ч. авторства литографа Александра Тимофеевича Скино.
М.В. Шуплецова,
зав. архивохранилищем печатных изданий РГАЛИ
-
А.Т. Скино. Портрет И.И. Дмитриева. После 1810 г. РГАЛИ. Ф. 1060. Оп. 1. Фотография рисунка.
-
И.И. Дмитриев. «Путешествие NN в Париж и Лондон, писанное за три дни до путешествия» («Друзья! Сестрицы! Я в Париже!.. »). На обложке пометка П.П. Вяземского. 1808 г. РГАЛИ. Ф. 195. Оп. 1. Рукопись.
-
И.И. Дмитриев. Басня «Дети и мыльные пузыри». 1821 г. РГАЛИ. Ф. 1060. Оп. 1. Автограф.
-
Выписка из письма к И.И. Дмитриеву Николая Михайловича Карамзина со стихотворением, приписываемым Н.М. Карамзину, «Плавай, Сильфида, в весеннем эфире!». 18 ноября 1791 г. РГАЛИ. Ф. 1060. Оп. 1. Автограф.
-
Фотография дома И.И. Дмитриева в Москве на Спиридоновке. Конец XIX — начало XX вв. РГАЛИ. Ф. 1060. Оп. 1.
-
Указ Александра I Капитулу российских Орденов о награждении орденами членов Комиссии под председательством тайного советника И.И. Дмитриева. 15 февраля 1818 г. РГАЛИ. Ф. 1060. Оп. 1.
