Будущий поэт Е.А. Баратынский был первенцем в семье отставного (с 1798) генерал-лейтенанта Абрама Андреевича Баратынского (1767–1810), пик карьеры которого пришелся на службу в Гатчинской военной команде цесаревича Павла Петровича, и Александры Федоровны (1776–1852) — дочери коменданта Петропавловской крепости Федора Степановича Черепанова.
Евгений Баратынский был одаренным ребенком: в четыре года умел читать, в шесть лет писать по-русски и по-французски. В 1809 году семья переехала из Смоленского имения отца Голощапово в Москву, где 24 марта 1810 года отец мальчика скоропостижно скончался. На попечении вдовы и родственников осталось семеро малолетних детей. Боль утраты со временем смягчилась, но своего отца Баратынский помнил всю жизнь:
Давно кругом меня о нем умолкнул слух,
Прияла прах его далекая могила,
Мне память образа его не сохранила,
Но здесь еще живет его доступный дух...
(«Запустение», осень 1832)
Судьба Евгения резко изменилась: 7 сентября 1810 года он с братом Ираклием был зачислен в привилегированное военно-учебное заведение — Пажеский корпус с правом до времени оставаться в семье. В конце апреля 1812 года Баратынский был отправлен в пансион в Петербург, 9 октября поступил в младший 4-й класс Пажеского корпуса, который с успехом окончил. Но время обучения в следующем 3-м классе стало водоразделом в судьбе ребенка: он был оставлен на второй год.
Ощущая несправедливость в отношении к себе со стороны невзлюбивших его учителей, Баратынский ожесточился, подружился с учениками, также числившимися в «шалунах», и решил соответствовать героям драмы Ф. Шиллера «Разбойники», о чем он писал впоследствии в письме к В.А. Жуковскому в декабре 1823 года: «Книги… разгорячили мое воображение; разбойничья жизнь казалась для меня завиднейшею в свете, и, природно-беспокойный и предприимчивый, я задумал составить общество мстителей, имеющее целию сколько возможно мучить наших начальников».
Пять учеников ежедневно после ужина собирались на чердаке, выдумывали «шалости», а затем их реализовывали. Со временем это привело Баратынского, потомка старинного дворянского рода, к личной катастрофе — он с товарищем оказался участником хищения денег: «… нас обоих выключили из Корпуса с тем, чтоб не определять ни в какую службу, разве пожелаем вступить в военную рядовыми». Дело было предано широкой огласке и, как признавался позднее поэт: «Я сто раз готов был лишить себя жизни».
Только мать в деревне, после четырехлетней разлуки, приняла и спасла своего сына: «Я ожидал укоров, но нашел одни слезы, бездну нежности…» Два с половиной года он прожил в смоленском имении дяди Богдана Андреевича Подвойское. К этому времени относятся его первые стихотворные опыты. В письме к матери 6 августа 1818 года Баратынский сообщал: «Сегодня в честь приезда дядюшки (Ильи Андреевича Баратынского – Л.Б.) мы будем представлять комедию…. Пьеса целиком сочинена мною…».
Но необходимо было подумать о службе. В сентябре 1818 года Баратынский переехал в Москву, затем отправился в Петербург, где 8 февраля 1819 года был зачислен рядовым в лейб-гвардии Егерский полк. В столице он познакомился и подружился с А.А. Дельвигом, через него с А.С. Пушкиным и был принят в «Союз поэтов».
Первой публикацией поэта в 4-м номере журнала «Благонамеренный» за 1819 год стал мадригал «Пожилой женщине и все еще прекрасной», посвященный М.А. Панчулидзевой. В 6-м номере были напечатаны стихи «К Алине», «Любовь и Дружба. (В альбом)», «Портрет В…», в 9-м – эпиграмма на П.И. Шаликова «Дамон, ты начал, продолжай…» В июле того же года в «Сыне Отечества» появилось послание «К Креницыну», в августе там же — «К Дельвигу».
3 января 1820 года Баратынский был произведен в унтер-офицеры с переводом из гвардии в Нейшлотский пехотный полк, который нес береговую охрану на Финском заливе. Предстояла служба в Финляндии, что поэт воспринял как изгнание. Но часто и подолгу бывая в Петербурге в отпуске или с полком, он продолжил печатать новые стихотворения в столичных журналах «Невский зритель», «Соревнователь» и др.
В январе 1820 года поэт заочно был принят в члены-корреспонденты Вольного Общества Любителей Российской Словесности, на заседаниях которого звучали его стихи, а Н.И. Гнедич прочел поэму «Пиры», принесшую автору поэтическую славу. В том же году Баратынский сочинил элегию «Финляндия». Командир роты, друг и начинающий поэт Н.М. Коншин писал позднее: «Я помню один зимний вечер, на дворе была буря; внимающее молчание окружало нашего Скальда, когда он, восторженный, читал нам на торжественный распев…, когда он пропел нам свой гимн Финляндии».
…Как всё вокруг меня пленяет чудно взор!
Там необъятными водами
Слилося море с небесами;
Тут с каменной горы к нему дремучий бор
Сошел тяжелыми стопами,
Сошел – и смотрится в зерцале гладких вод!
(«Финляндия», 1820)
Первая половина и середина 1820-х годов — время самых ярких успехов Баратынского в поэзии, его имя стало в один ряд с именами Дельвига и Пушкина, последний отмечал самобытность и независимость поэта, отдавал ему первенство в элегии, определяя место в русской поэзии рядом с В.А. Жуковским.
В 1823–1824 годах Баратынский много печатался в «Полярной звезде» А.А. Бестужева и К.Ф. Рылеева, но затем их пути разошлись. 21 апреля 1825 года поэт был произведен в прапорщики — офицерский чин, дававший право на отставку. Осенью он покинул Финляндию, отправился к матери в отпуск в Москву и в феврале следующего 1826 года вышел в отставку. В Москве познакомился с П.А. Вяземским, встречался с И.И. Дмитриевым, Н.А. Полевым, А. Мицквичем. Как видно, судьба уберегла поэта от новой «шалости», которая смогла бы полностью сломать его жизнь — от участия в восстании декабристов.
1826-й год ознаменовался чередой важных событий в судьбе поэта. Вышло из печати первое крупное романтическое произведение — поэма «Эда» («Эда, финляндская повесть, и Пиры, описательная поэма». СПб., 1826). В письме к П.А. Осиповой 20 февраля Пушкин отозвался о поэме: «…Это образец грациозности, изящества и чувства».
Суровый край: его красам,
Пугаяся, дивятся взоры;
На горы каменныя там
Поверглись каменныя горы;
Синея, всходят до небес
Их своенравныя громады;
На них шумит сосновый лес,
С них бурно льются водопады;
(«Эда», 1826)
9 июня Баратынский обвенчался с Анастасией Львовной Энгельгардт (1804–1860). Брак можно считать счастливым, в семье появилось 9 детей. Эти семейные заботы и нужды стали причиной того, что Баратынский вернулся на службу и с 1828 по 1831 год служил в Межевой канцелярии. Но одновременно развивалась и творческая карьера поэта.
В 1827 году вышел его первый сборник — «Стихотворения», включивший в себя любовную и философскую лирику. Современники считали Баратынского одним из умнейших людей своего времени. В конце 1820-х годов он создал романтические поэмы «Бал» и «Наложница» («Цыганка»), которые оказались слишком необычными для читателей — в поэмах исключительные характеры героев сочетались с бытовым прозаическим фоном. В 1831 году Баратынский попробовал себя в прозе и написал повесть «Перстень». Однако смерть Дельвига в январе 1831 года подействовала на него крайне тяжело: ушел близкий по духу человек, распался «Союз поэтов»… В 1830-е годы Баратынский почти перестал печататься.
В марте 1835 года в журнале «Московский наблюдатель» появилось его программное стихотворение «Последний Поэт»:
…Исчезнули при свете просвещенья
Поэзии ребяческие сны,
И не о ней хлопочут поколенья,
Промышленным заботам преданы…
В 1835 году вышел второй сборник «Стихотворения», не вызвавший откликов у критиков. В 1842 году появилось последнее прижизненное издание поэта «Сумерки» — с посвящением П.А. Вяземскому.
В сентябре 1843 года Баратынский с женой и тремя детьми отправились в длительное заграничное путешествие. Они посетили Берлин, Лейпциг, Дрезден, Париж. В 1844 году через Марсель морским путем перебрались в Италию, где в Неаполе 29 июня, взволнованный нервическим припадком жены, Баратынский неожиданно скончался.
* * *
К счастью, наследие поэта, ушедшего давно, сохранилось, и в 1930-е годы оказалось в Государственном литературном музее. А в 1941 году оно было передано в РГАЛИ, где образовало фонд № 51 — «Баратынский Евгений Абрамович (Боратынский; 1800–1844) — поэт». Часть документов в 1942 году поступила из имения поэта в Мураново, где находился его Музей. Ныне личный фонд поэта насчитывает 469 единиц хранения за 1700–1899 годы. Фонд можно считать родовым, так в нем отложились материалы не только литератора, но и его деда, отца, братьев и сыновей: это документы о службе, по управлению имениями, переписка и др. Особую ценность представляют автографы стихотворений поэта, сохранившиеся как в его фонде, так и в других коллекциях архива.
Л.Н. Бодрова,
начальник отдела РГАЛИ
