Историк литературы, культуры и общественной мысли, литературовед, переводчик, философ, публицист Михаил Осипович Гершензон (наст. имя Мейлик Иосифович) родился в семье коммерсанта и частного поверенного И.Л. Гершензона и Г.Я. Цысиной, отец которой, по семейному преданию, подростком видел Пушкина. Об этом он не раз рассказывал своему маленькому внуку, зародив в нем сначала интерес, а потом — искреннее увлечение, ставшее центром всей профессиональной деятельности.
Начальное религиозное, а потом профессиональное среднее образование Гершензон получил в Кишиневе – сначала в хедере, затем в частном еврейском общественном училище Блюменфельда, а в 1887 году он окончил 1-ю казенную гимназию. В 1887‒1889 годах учился в Шарлоттенбургском политехническом институте (ныне Берлинский технический университет) и также слушал лекции по истории и философии в Берлинском университете. В 1889 году по разрешению Министерства просвещения Российской империи он поступил в Московский университет, который окончил в 1894 году по историко-филологическому факультету. Такая основательная подготовка, несомненно, расширила кругозор и дала фундаментальные знания по целому ряду направлений.
В 1893 году Михаил Осипович был привлечен к работе в «Настольном энциклопедическом словаре братьев Гранат». Одновременно он основательно штудировал историю Древнего мира, и в 1894 и 1895 годах Московский университет издал две его университетские работы — «Аристотель и Эфор» и «“Афинская полития” Аристотеля и “Жизнеописания” Плутарха» (второе исследование было удостоено золотой медали). А дальше началось активное сотрудничество с целым рядом редакций научных, литературно-художественных и общественно-политических изданий, среди которых были «Русские ведомости», «Биржевые ведомости», «Русская мысль», «Научное слово», «Вестник Европы». Там выходили переводы, теоретические и исторические исследования в области педагогики М.О. Гершензона. С 1894 года он принимал участие в работе просветительской Комиссии по организации домашнего чтения, организованной внучкой декабриста Е.Н. Орловой.
С 1910-х годов первоначальные научные интересы Гершензона в области истории декабристского движения, наследия А.И. Герцена и Н.П. Огарева, истории славянофильства и западничества дополнились пушкиноведческими изысканиями и исследованиями — «Мудрость Пушкина» (1919), «Статьи о Пушкине» (1926).
В первые советские годы Гершензон стал одним из организаторов и первым председателем Всероссийского союза писателей, трудился в организациях по налаживанию научной и культурной жизни страны: был членом Бюро Литературного отдела Наркомпроса, членом коллегии 4-й секции Главархива. Серьезное отношение Гершензона к научному гуманитарному и художественному творчеству быстро переросло просветительские рамки. Неслучайно, как в дореволюционный период, так и в 1920-е годы он становится автором многих глубоких и по сей день востребованных книг о деятелях русской культуры, религиозных и философских основах русского самосознания: «История молодой России» (1908), «П.Я. Чаадаев. Жизнь и мышление» (1908), «Жизнь В.С. Печерина» (1910), «Грибоедовская Москва» (1914) и др.
Во второй половине 1910-х – начале 1920-х годов Гершензон организовывал выход томов серии «Русские Пропилеи» (Т. 1‒4, 6. М., 1915‒1919) и «Новые Пропилеи» (Т. 1. М.; Пг., 1923), в которых впервые публиковались литературно-исторические документы прошлых веков.
Литературовед Л.П. Гроссман на вечере памяти Гершензона в ГАХН 6 марта 1925 года выступил с проникновенными словами о книгах ученого: «История идей, анализ миросозерцаний, обследование сложных путей духа, умственные и религиозные кризисы, критика учений, оценка верований и общественных направлений, ‒ все это так значительно, обширно, увлекательно и важно, что за этим движением систем менее заметным становился тот первоклассный словесный живописец, который разворачивал перед нами эти широкие общественные фрески или замкнутые индивидуальные портреты. (РГАЛИ. Ф. 1386. Оп. 3).
Гершензон собрал обширную коллекцию архивных материалов, связанных с жизнью и творчеством Пушкина, Герцена, Огарева, Орловых и других представителей дворянских родов XIX века, — и это стало огромной удачей сначала для Государственного литературного музея, а затем и РГАЛИ.
* * *
Личный фонд М.О. Гершензона (Ф. 130) в РГАЛИ состоит из 2-х описей и содержит 195 ед. хр. за 1820‒1924 гг.
Архив поступил во вновь созданный в 1941 году Центральный государственный литературный архив из Государственного литературного музея вместе с бесценным собранием документальных материалов, легшим в основу нового учреждения. В Литературный музей, в свою очередь, документы были переданы в феврале‒мае 1933 года, однако сегодня установить доподлинно, кем именно — сыном, племянником, — не представляется возможным; вероятнее всего, это сделала его вдова Мария Борисовна.
Всего в ГЛМ поступило, согласно музейной приемо-сдаточной документации, 3400 документов. В 1939 году музей приобрел у М.Б. Гершензон новые материалы; их перечень состоял из 904 пунктов.
Собственные рукописи, письма и документы ученого и исследователя потонули в бесчисленном количестве материалов его коллекции. Как уже сказано выше, М.О. Гершензон вел большую собирательскую деятельность, и в его архиве сосредоточились документы по истории литературы, культуры, дворянских родов XIX в. (автографы, рукописи, письма, иконография, даже вещевые реликвии). Например, им был получен от Натальи Алексеевны Тучковой-Огаревой весь личный архив Н.П. Огарева, оставшийся в его имении Старое Акшино. Материалы из собрания Гершензона легли в 1920-е годы в основу так называемой «комнаты 1840-х гг.» в Ленинской библиотеке. Вот такой обширный архив, состоящий в большей степени из собранных документов, и поступил в ЦГЛА, послужив впоследствии основой для создания еще нескольких фондов.
Научно-техническая обработка архива Гершензона пришлась на послевоенные годы, когда весь массив материалов распределился по фондам самого М.О. Гершензона, а также А.И. Герцена, Н.П. Огарева, Н.М. Сатина и Г.А. Римского-Корсакова.
В ноябре 1944 г. дочь М.О. Гершензона, Наталия Михайловна Гершензон-Чегодаева, предложила ЦГЛА вновь обнаруженное собрание автографов, принадлежавших ее отцу. Среди документов числились рукописи и письма Л.Н. Толстого, Н.А. Тучковой-Огаревой, В.О. Ключевского, И.С. Тургенева, А. Белого, Вяч.И. Иванова, М.А. Кузмина, В.Ф. Ходасевича и многих других знаменитостей (список состоял из 76 пунктов). Коллекция была высоко оценена и приобретена архивом.
Последним крупным пополнением собственно фонда М.О. Гершензона стали предложенные в 1952 году Наталией Михайловной письма к ее отцу Н.А. Тучковой-Огаревой и других членов семьи Герцена (в общей сложности 117 документов). Руководитель отдела комплектования составил подробное заключение о документах, предложенных дочерью писателя: «Предложенные письма содержат как раз письма к М.О. Гершензону членов семьи Герцена (общим количеством 108 шт.). Наибольшее количество писем ‒ от Н.А. Тучковой-Огаревой (79) за 1900‒1909 гг. (Н.А. Тучкова-Огарева, как известно, умерла в глубокой старости). Эти письма представляют значительный историко-литературный интерес, т.к. они в основном касаются подготовки издания сочинений Огарева; в них вкраплены отдельные эпизоды воспоминаний о Герцене и Огареве, являющиеся, по-видимому, ответами на вопросы М.О. Гершензона. Таковы, например, сведения об отце Н.П. Огарева и его крепостнических замашках, об отношении Огарева к матери и особенно об отношении Огарева к крестьянам. Очень интересно упоминание о намерении Герцена и его московских друзей в начале 40-х гг. уехать в деревню к Огареву для совместной жизни и воспитания детей и т.п. Во многих случаях эти сведения являются совершенно новыми и неизвестными в нашей исторической литературе. […]
В результате этого нового поступления была дополнена 2-я опись фонда М.О. Гершензона, научно-техническая обработка которой завершилась к 1955 году. Первая опись составлена в 1948 году.
Дальнейшее пополнение фонда в 1950-е‒1980-е годы исчислялось единицами и было связано с передачей отдельных документов других фондов внутри архива по провениенц-принципу — принципу происхождения.
Помимо фонда ученого, его документы можно найти и в личных фондах других фондообразователей, и в фондах учреждений и организаций: статьи, рецензии, отзывы (в небольшом количестве) – в фондах В.П. Полонского (Ф. 1328), М.А. Цявловского (Ф. 2558), Я.З., братьев Чешихиных (Ф. 553), редакции журнала «На литературном посту» (Ф. 1698), Комитета по делам искусств (Ф. 962) и др. Немало биографических документов хранится в фонде ГАХН. И, конечно, письма М.О. Гершензона есть в собраниях С.М. Алянского (Ф. 20), Е.Я. Архиппова (Ф. 1458), А. Белого (Ф. 53), А.Н. Веселовского (Ф. 80), А.Л. Волынского (Ф. 95), А.С. Глинки-Волжского (Ф. 142), В.В. Розанова (Ф. 419), П.Н. Сакулина (Ф. 444), В.Ф. Ходасевича (Ф. 537), М.А. Цявловского (Ф. 2558), В.Г. Черткова (Ф. 552).
Таким образом, эпистолярное наследие М.О. Гершензона, сохраненное в вышеназванных фондах, восполняет пробелы в его персональном фонде, в котором его письма в двух описях занимают 3 ед. хр. (а письма к нему немногим больше ‒ 17 ед. хр.).
Коллекция Гершензона позволила сформировать и украсить не один архивный личный фонд, его же собственный фонд, небольшой по объему, не отражает в полной степени его творческую лабораторию, многоплановую деятельность, разнообразные профессиональные и человеческие связи. В сохранении плодов своих трудов и свидетельств собственной жизни и истории своей семьи он был менее педантичен, чем в усилиях, направленных на сохранение чужого интеллектуального наследия.
Т.Л. Латыпова,
главный специалист РГАЛИ
