Михаил Иванович Жаров был поистине народным, узнаваемым артистом, творчество которого высоко ценили и благодарный зритель, и государство. Его многолетний актерский труд был отмечен многими наградами – лауреат трех Сталинских премий (1941, 1942, 1947), народный артист СССР (1949), кавалер трех орденов Ленина (1967, 1970, 1974), Герой Социалистического труда (1974). На протяжении своей большой творческой жизни Жарову довелось работать с выдающимися актерами и режиссерами отечественного театра и кинематографа.
Актер является автором интереснейших воспоминаний «Жизнь, театр, кино» (1967), посвященных и перипетиям личной жизни, и повествующих о значимых страницах истории отечественного театрального искусства. В его личном архиве, который хранится в РГАЛИ, сохранились объемные дневники за 1959–1976 годы.
А началась история этих дневников с небольших воспоминаний о детстве и первых шагах в искусстве, которые Михаил Иванович написал по просьбе журнала «Искусство кино» в 1957 году:
«… В театр мои родители (родился я в Москве, в семье типографского рабочего) ходили очень редко – было дорого, но зато, по словам отца, они, будучи молодыми, охотно посещали массовые зрелища, вроде тех, которые показывал “маг и чародей” М.В. Лентовский. Особенной же любовью родителей пользовался цирк, где неизменный восторг вызывали клоуны Бим-Бом и Дуров. Их шутки и остроты повторялись дома взрослыми и разжигали в нас, детях, интерес к таинственному манежу, пока однажды нас не взяли в цирк…. Придя домой, я весь вечер летал со стульев, изображая гимнастов, бедной сестренке разбил нос, пытаясь поднять ее и перевести “на сальто”. Но, к сожалению, даже и эти редкие воскресные развлечения были не по карману отцу, и в цирк нас водили очень редко.
И вдруг появилось новое зрелище, и дешевое, и интересное – синематограф. Каждое воскресенье с утра пораньше отец брал меня и мою сестру, и мы шли в кинотеатр, который открылся … на Самотечной площади и носил таинственное и манящее название “Чудо XX века”. Примостившись на краю длинной скамейки первого ряда, … просиживали по пяти сеансов подряд…
Как-то вечером отец … сказал: “Ну, Михаил Иванович, побаловался – и хватит! Пора, брат, учиться – будешь отцу помогать”. И вот я – в городском училище. Зимой учусь, а летом работаю… Одно лето я работал упаковщиком на фабрике искусственного чая Куралина… На другое лето меня… пристроили в книжный магазин Анзимирова, издателя популярной газеты “Копейки”… Это были “мои университеты”, … книга стала моей страстью… Мне хотелось жить и действовать так, как действовали герои в прочитанных и потрясших меня сценах. И, собрав ребят, я устраивал на дворе театр…
После окончания городского семиклассного училища, что тогда равнялось четырем классам гимназии, отец… устроил меня учеником наборщика в типографию Бахмана…
Заполняя свое свободное время учебой и самообразованием, я был в числе постоянных слушателей популярных лекций в Политехническом музее… Я стал слушателем Университета Шанявского. Если бы меня спросили в этот период: кем я хочу быть, я не мог бы остановиться ни на одной из известных мне профессий.
Но вот меня снова потянуло в театр – и мои мечты сбылись: в 1915 году я играл на настоящей сцене… Это было в опере С.И. Зимина, куда меня устроили товарищи в качестве статиста. С жадностью я стал наблюдать, как играют “великие” артисты, но, к сожалению, прекрасные певцы часто были очень плохими артистами: вместо игры они только размахивали руками. Подлинно вдохновенную игру… я увидел только во время гастролей Ф.И. Шаляпина…
Примерно к этому же времени относится мое первое участие в киносъемках. Ставился фильм “Псковитянка”, в котором роль Грозного играл Ф.И. Шаляпин. Был объявлен набор любителей-статистов для сцены боя опричников с войсками Тучи на берегу Москвы-реки. Собралось человек двести… Вышел помощник режиссера и громким голосом пригласил “всех, кто умеет ездить верхом, зайти к гримерам и наклеить бороду”… И вот я, городской мальчик, который не только верхом, а и на извозчиках-то ездил, разве только когда прицепишься сзади к экипажу, смело пошел наклеивать бороду…
Как я сел на коня, как он понес меня по берегу Москвы-реки … ничего этого я не помню. Помню только одно: лошадь, проскакав, вдруг остановилась, постояла, … потом, повернув назад, шагом вернулась к месту съемки. Восторженный помощник режиссера громко кричал: “Браво, молодец! Отлично проскакал! Господа, не робейте, берите пример с него!..”» (РГАЛИ. Ф. 2912. Оп. 1).
Осенью 1916 года Жаров, вдохновленный спектаклями Московского Художественного театра и Театра миниатюр «Летучая мышь», предпринял неудачную попытку поступить на учебу в одну из трех театральных студий Москвы – студии МХТ, Малого и Драматического театров.
В февральские дни 1917 года он на короткое время вступил в ряды народной милиции, а летом в качестве администратора отправился в составе концертной бригады актеров на гастроли в Поволжье – они выступали в Сызрани, Царицыне, а закончили в Уфе.
После Октябрьской революции Жаров поступил учиться на балетное и драматическое отделения во вновь созданную театральную студию Художественно-просветительного союза рабочих организаций (ХПСРО), во главе которой была Е.П. Пешкова. В студии готовили «синтетического актера», который должен быть «и художником движения, и художником слова, и художником пения», в ней преподавали ведущие артисты Художественного и Малого театров, читал лекции В.Э. Мейерхольд. Актер вспоминал: «При студии был театр, где в порядке практической работы играли студийцы. Я выступал в интермедиях к “Буре” и “Виндзорским проказницам” Шекспира».
По окончании студии в 1919 году Жаров был приглашен в Художественный театр классической комедии Красной Армии – передвижной театр, отправлявшийся на Восточный фронт. Театр давал спектакли и концерты перед воинскими частями в агитпунктах и на вокзалах по пути следования их поезда на восток. Переболев тифом, Жаров с труппой театра добрался до Омска.
1920-е годы актер определял позднее как время творческого поиска. Вернувшись в Москву, он поступил в Театр имени А.К. Сафонова на Таганской площади актером на амплуа «простака», параллельно работал в новом Государственном первом детском театре, выступал в кабаре-трактире «Не рыдай!» в Каретном ряду и в студии при клубе завода бывш. Дукс, участвовал в представлениях «Синей блузы». Значительным этапом в творческой судьбе актера стала работа в первой половине 1920-х годов в Театре имени Мейерхольда. В ТиМ он постепенно входил во все спектакли, которые ставил режиссер, «обогащаясь опытом» великого мастера, хотя играл в них «не бог весть какие роли».
Летом 1926 года группа мейерхольдовцев, среди которых оказался и Жаров, ушла из ТиМ и оправилась в Баку. В Бакинском рабочем театре актер трудился с перерывом два сезона, сыграв около двадцати ролей, один сезон он служил в Казанском Большом драматическом театре. Годы в провинции он определял впоследствии как «интереснейшие, сложные и совершенно необходимые в творческой практике». С присущим Жарову юмором он вспоминал о режиссерских находках бывшего мейерхольдовца режиссера С.А. Майорова в постановке комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума» на бакинской сцене: во время диалога Чацкого и Молчалина (роль последнего исполнял Жаров) в саду они играли в снежки из ваты, и публика «точно знала, сколько раз Молчалин сбил цилиндр с головы Чацкого»; поднимающиеся и опускающиеся чаши весов из паркета с Чацким и Молчалиным на них, которые сопровождали монолог Софьи о достоинствах и недостатках героев.
Работа в провинции прерывалась на «трудный год в Реалистическом театре» (Четвертой студии МХАТ), где Жаров сыграл роль дядюшки Джеффера в спектакле «Норд-ост» по пьесе Д. Щеглова, роль фельдкуранта Каца в «Бравом солдате Швейке».
С 1931 по 1938 год Жаров служил в Камерном театре у А.Я. Таирова в Москве, где с большим успехом сыграл роль матроса Алексея в «Оптимистической трагедии» Вс. Вишневского в 1933 году и другие роли. За роль Алексея актер был удостоен своей первой награды – звания Заслуженного артиста Республики.
В 1930-е годы Жаров попробовал свои силы в режиссуре – поставил в Московском театре юного зрителя пьесу Н.Я. Шестакова «Финист – Ясный Сокол», затем в Московском театре рабочей молодежи пьесу Л. Шейнина и братьев Тур «Очная ставка» (1938). Как писал сам актер: «Удивительное дело! Занят я тогда был по горло: в театре ставил как режиссер и репетировал как актер.., снимался в “Медведе”, “Петре I” и “Возвращении Максима” на “Ленфильме”, – и всюду успевал, и всюду работал с восторгом».
Начиная с 1938 года и до конца жизни, Жаров играл на сцене Малого театра, в его творческой биографии – роли в пьесах классиков А.Н. Островского, Л.Н. Толстого, Н.В. Гоголя, М. Горького и современных драматургов – Б.А. Лавренева, Н.Ф. Погодина, К.М. Симонова и др.
Уже к середине 1920-х годов Жаров пришел к выводу, что ему как актеру важно играть не только на театральной сцене, но и необходимо сниматься в кино. Зачастую он использовал для участия в съемках время отдыха между театральными сезонами: «Одновременно с работой в театре с 1924 года я часто снимался в кино. Мне довелось принять участие во многих очень интересных картинах. Из немых – “Дорога к счастью”, “Убийство на мельнице”, “Дон Диего и Пелагея”, “Белый орел”, “Аня”… Из звуковых – в первом советском звуковом художественном фильме “Путевка в жизнь”, “Окраина”, “Гроза”, “Петр I”, “Три товарища”, “Возвращение Максима”, “Выборгская сторона”, “Степан Разин”, “Богдан Хмельницкий”, “Близнецы”, “Секретарь райкома”, “Оборона Царицына”, “Воздушный извозчик”, “За тех, кто в море” и в других». (РГАЛИ. Ф. 2912. Оп. 1).
В воспоминаниях актер отметил, что успел сняться почти в восьмидесяти картинах. В 1936 году Жаров сыграл яркую главную роль в экранизации водевиля А.П. Чехова «Медведь», которую поставил режиссер – дипломант Академии киноискусства И. Анненский; в 1946 году актер не только исполнил роль старшины Семибаба в фильме «Беспокойное хозяйство», но и стал его режиссером.
Поистине всенародную любовь на склоне лет принесла актеру роль сельского участкового милиционера Федора Ивановича Анискина в телесериале «Деревенский детектив» (1968), «Анискин и Фантомас» (1973), «И снова Анискин» (1978), в двух последних он выступил и как сорежиссер.
В РГАЛИ хранится личный фонд № 3061 «Жаров Михаил Иванович (1899–1981) – артист», который насчитывает 1097 единиц хранения за 1870-е–1981 годы. Документы были переданы в архив вдовой актера М.Э. Жаровой в 1987 году.
Наибольшую ценность представляют материалы творческой деятельности М.И. Жарова: роли, сыгранные им в разных театрах; фотографии в ролях из спектаклей, кинофильмов, телефильмов, кинопроб, рабочих моментов съемок и кадров фильмов, фотографии актера во время концертных выступлений. Среди фотографий не только индивидуальные фото Жарова, но и с Е.Н. Гоголевой, Е.С. Матвеевым, Л.В. Целиковской, Б.П. Чирковым и др.
В фонде хранятся рукописи Жарова – статьи, заметки, выступления, дневники и записные книжки, автобиографии. Переписка актера представлена несколькими его письмами, а также письмами 313-ти корреспондентов, среди которых О.Н. Андровская, И.М. Анненский, Л.И. Касаткина, Г.М. Козинцев, А.Г. Коонен и А.Я. Таиров, А.Е. Корнейчук, А.Л. Птушко, Ф.Г. Раневская, Н.И. Сац, Л.О. Утесов, Л.В. Целиковская и многие другие.
Сохранились программы и афиши спектаклей, кинофильмов и концертов с участием Жарова за 1921–1976 годы, списки его ролей, статьи и заметки о творчестве актера. В фронде хранится 530 фотографий актера в жизни, как индивидуальных, так и в группах за 1910-e–1970-e годы.
Документы Жарова хранятся также в других личных фондах актеров и режиссеров, фондах театров и киностудий.
Л.Н. Бодрова
начальник отдела РГАЛИ