Творческое наследие Николая Алексеевича Островского невелико – романы «Как закалялась сталь» и «Рожденные бурей», сценарий, небольшое количество статей и выступлений. Однако влияние, которое этот писатель оказал на несколько поколений советских людей, на советскую литературу – значительно. Место и роль Николая Островского в советской культуре вполне точно определил Р. Роллан: «Ваше имя для меня – синоним редчайшего и чистейшего мужества. Будьте уверены, что если Вы в Вашей жизни и знали мрачные дни, Ваша жизнь есть и будет светочем для многих тысяч людей».
В автобиографии, составленной в 1934 году для «Литературной энциклопедии», Н.А. Островский писал о себе очень кратко: «Родился в 1904 году. Сын кухарки. Образование начальное. По первой профессии помощник электромонтера. Работать по найму начал с двенадцати лет. Член ВКП(б) с 1924 года, старый комсомолец. Ряд лет был активным работником комсомола Украины. Последние годы тяжелая болезнь приковала к постели. Три года как потерял зрение». Следует добавить, что трудовая биография писателя началась с работы кубовщиком в привокзальном буфете станции Шепетовка. С началом революции, подобно многим молодым людям того времени, он ринулся в гущу событий: в 1918–1919 годах участвовал в большевистском подполье и был связным Шепетовского ревкома, воевал в кавалерийской бригаде Г.И. Котовского и в 1-й Конной армии. В 1920 году был тяжело ранен. Работал в органах ВУЧК в Киеве, участвовал в строительстве железнодорожной ветки к станции Боярка, где тяжело заболел тифом и ревматизмом. В 1922 году признан инвалидом, что не помешало ему в 1923 году быть выбранным секретарем Берездовской организации и комиссаром 2-го батальона Всевобуча, а затем – секретарем райкома комсомола в Изяславле.
В 1924 году вновь обострилась болезнь суставов, два года Островский лечился в различных санаториях и клиниках Славянска, Харькова, Евпатории, но в 1927 году болезнь навсегда приковывает Николая Алексеевича к постели.
Вся жизнь писателя нашла отражение в его романе «Как закалялась сталь» и знакома каждому читателю. У Островского, как и у героя романа Павла Корчагина – на двоих одна биография, хотя не при всех обстоятельствах писатель соглашался с тем, чтобы его отождествляли с Корчагиным. Один из первых «добровольных секретарей» писателя, Г.М. Алексеева вспоминала: «Под большим секретом Николай сообщил мне, что книга содержит всю его общественную и личную жизнь, что это было пережито им совсем недавно, когда он был здоров и совсем молод. Но эту книгу он не считал автобиографией, ибо его жизнь - это жизнь всех тех, кто был непосредственным участником гражданской войны». Однако в 1936 году, незадолго до смерти Островский говорил так: «Раньше я решительно протестовал против того, что эта вещь автобиографична, но теперь это бесполезно. В книге дана правда без всяких отклонений... Книга дает то, что было, а не то, что могло быть. В ней суровое отношение к правде».
Боевая, а по окончании Гражданской войны кипучая общественная и комсомольская жизнь Островского не располагала к писательству. Идея создания правдивой картины событий Гражданской войны пришла к Островскому, когда жизнь отняла возможность двигаться: «Как трагически сложилось...что внутри такая энергия, такая хорошая ясная большевистская установка, и тут же вдоску разрушена вся система, руки, ноги, глаза».
Состояние здоровья все ухудшалось: в 1928 году полностью ослеп правый глаз, в 1930 году Островский перенес тяжелую и безрезультатную операцию; однако чем тяжелее становилось состояние, тем сильнее становилось страстное желание быть полезным стране и партии – «чертовская настойчивость». Первым произведением Островского стала созданная в 1928 году повесть о членах бригады Г.И. Котовского. Но написанная в одном экземпляре рукопись была послана на отзыв «товарищам-котовцам» и потеряна почтой.
В 1930 году началась работа над романом «Как закалялась сталь». Жил Островский в то время в Москве, но помощников у него почти не было. Он писал одному из друзей: «Я весь заполнен порывом написать до конца свою “Как закалялась сталь”. Но сколько трудностей в этой сизифовой работе, — некому писать под мою диктовку. Это меня прямо мучит, но я упрям, как буйвол. Я начал людей оценивать лишь по тому, можно ли их использовать для технической помощи. Пишу и сам!!! По ночам пишу наслепую, когда все спят и не мешают своей болтовней. Сволочь-природа взяла глаза, а они именно теперь так мне нужны». Как же мог почти слепой человек писать? Процедура была такой: «Ольга Осиповна <мать>, перед тем, как ложиться спать, вкладывала в папку транспаранта листов 25-30 бумаги и вместе с отточенным карандашом давала в руки Н.А. Писал он в темноте…Начиная страницу, он в правом углу ставил порядковый номер и затем, не отрывая руки от транспаранта, чтобы по ошибке дважды не написать по одному и тому же месту, писал до конца страницы. Дописав страницу, он правой рукой вытаскивал из папки-транспаранта исписанный лист. Лист падал на пол…К рассвету папка-транспарант оказывалась пустой, а пол устлан исписанными листами...Транспарант был довольно-таки примитивным и, кстати сказать, был придуман им самим. Он представлял собой обыкновенную картонную папку для бумаг. В одной крышке этой папки вырезаны поперечные параллельные полоски шириною около 8 миллиметров. Если в папку вложить бумагу, то она будет видна в эти вырезы. При писании карандаш не выходил из этих вырезов и этим устранялась возможность наползания одной строки на другую».
Под диктовку Островского писали также друзья, родственники, случайные, малограмотные люди. Результат был иногда печален, как сообщал писателю один из его друзей: «Я проверил знаки препинания и ужаснулся. В главах, не бывших у тебя, я уже в печатной рукописи проставил 840 точек и запятых. И это писал студент!».
В 1932 году первая часть романа вышла в журнале «Молодая гвардия», в 1934 году появилась и вторая часть. Во время подготовки к печати роман претерпел значительные изменения. Островский отмечал: «Настоящий конвейер. Это одиннадцатый редактор “Как закалялась сталь”». Такая коллективная работа приводила к курьезным, досадным ошибкам; во время обсуждения романа «Рожденные бурей» Островский подчеркивал: «Да, мне нужен глубоко культурный редактор, чтобы не было таких ошибок, как в книге “Как закалялась сталь”: там в сорока изданиях повторяется “изумрудные слезы”. Я по простоте своей рабочей упустил, что изумруд зеленый».
Текст подвергся и значительному сокращению; об издании первой части Островский писал: «…Есть грубые опечатки, небрежно работают… Конец книги срезан: очень большая получилась – нет бумаги. Повырезали кое-где для сокращения. Немного покалечили книгу». Из шестнадцати с половиной листов второй части было напечатано лишь девять с половиной листов. Интересно отметить, что в журнальном варианте романа 1934 года отсутствовала ставшая после крылатой фраза: «Самое дорогое у человека – это жизнь…», хотя в рукописи она имелась.
«Как закалялась сталь» постепенно приобретала популярность, особенно в комсомольских кругах. В 1935 году роман, переведенный на родной для Островского украинский язык, раздавали в качестве подарка участникам торжественного пленума ЦК ЛКСМУ, посвященного 15-летнему юбилею комсомола. Однако профессиональные писатели находили множество недостатков в тексте романа. Так, А.А. Фадеев отмечал: «Сосредоточив всю силу внешней и внутренней характеристики на Павле Корчагине, ты почти всех остальных героев наметил двумя-тремя внешними и внутренними штрихами, подчас слишком общими... И особенно, мне кажется, не хватает внешней характеристики – наружности, одежды, жеста, данных, конечно, не пространно, а через детали… В романе не всегда есть объемность». Рядовые читатели не замечали литературных огрехов. Для них роман стал правдой жизни, истинным соцреализмом, к поиску приемов которого призывал, среди прочих, В.В. Вишневский: «Где же наше сегодня? Олеша – на Запад. Классики тянут назад… Пусть зубы в порошок, нос набок – но мы должны схватить “сегодня”».
Островскому удалось схватить «сегодня»; роман был близок участникам Гражданской войны и юным комсомольцам, рабочим и служащим, давал веру в будущее и уверенность в собственных силах. Знакомство с романом глубоко волновало, заставляло поделиться подчас безыскусными, но искренними впечатлениями читателей, непривычных ни к чтению, ни к письму:
«У меня сейчас еще не высохли слезы от прочитанных последних страниц этой книги … нужно быть не просто человеком, а именно закаленным сталью для того, чтобы пережить так много потрясений … мне стало так неудобно за себя … Но сейчас после этой книги у меня будто открылись глаза. Я сейчас чувствую, что потерять руку это еще полбеды, только вот нужно иметь столько бодрости духа и настойчивости, чтоб направить мысли в сторону правильного мышления».
«Меня только удивляет, что книга писана Вами, она очень сравнительна с моей жизнью и моей борьбой с врагами … я тоже была в боях».
«Ваш роман, дорогой Коля, действует на людей разочарованных жизнью, вообще на людей, терявших мужество не от глупости, а от тяжелых невзгод … у меня обезображено лицо, разбита грудь, рука… считал себя трусом потому только, что жизнь не оборвал, теперь, прочитавши твой, Коля, роман, я себя чувствую героем, я еще сильнее ринусь в жизнь… такая литература ободряет, дает мужество».
«До прочтения Вашего романа я не читал книг. Мне 29 лет, прочел я не более 10 книг. Я теперь читаю ежедневно. Ваша книга толкнула меня к учебе».
«Коля, ты представляешь из себя по наружности обыкновенного человека, но по работе ты прямо богатырь».
Читатель неосознанно чувствовал правдивость повествования: лозунги и призывы романа не были пусты; Островский своей жизнью доказывал - преград для человека не существует. Человек железной воли и самоорганизации Островский так наладил свою работу и быт, руководил ими, что впечатления тяжело больного беспомощного человека не производил. Секретарь писателя А.П. Лазарева вспоминала: «…Благодаря колоссальной памяти, которая в значительной степени была плодом работы над собой, он мог детально руководить всеми сторонами своей жизни и жизни близких. Будучи неподвижным, не видя своего письменного стола, он прекрасно пользовался им – всегда точно помнил, где что лежит, в каком блокноте что записано… успевал контролировать, насколько быстро и точно исполняются его распоряжения. Образцовый порядок был и в обширной переписке – деловой, личной и с читателями». Лишь за 1936 год, последний год жизни, который был отмечен несколькими тяжелыми приступами болезни, Н.А. Островский продиктовал более 1000 личных и деловых писем.
С 1935 года, когда начало улучшаться материальное положение благодаря росту тиражей романа «Как закалялась сталь», а писатель был награжден орденом Ленина, – Островский начал формировать личную библиотеку. Пользовался он ей постоянно. В фонде писателя в РГАЛИ находится несколько списков книг, приобретенных и прочитанных в 1935-1936 годах – более 500 названий. Это издания для работы над романом «Рожденные бурей», а также произведения античной, европейской, русской и советской художественной литературы. Среди авторов – Гомер, Г. де Мопассан, Э. По, М. Пруст, Э. Ростан, Э. Синклер, В.П. Катаев, Ф.И. Панферов, И.Г. Эренбург и многие другие.
Н.А. Островский не прекращал работать вплоть до смерти. Член труппы ГосТИМа П.И. Старковский в ходе подготовки театром в 1936 году постановки по роману «Как закалялась сталь» посещал вместе с другими актерами Н.А. Островского незадолго до его смерти, и эта встреча глубоко поразила Петра Ивановича: «Вся атмосфера, несмотря на то, что человек лежит как, казалось бы, труп, должна была быть соответствующая, но ничего подобного вы не замечаете … Атмосфера насыщена чем-то хорошим, деловым … Все распоряжения Островский дает четкие. Нам сообщили о том, что у него, видимо, болезнь приближается ко рту, эта часть движется слабо, но говорит он очень хорошо. Говорит он немного глуховато, но речь его нечто решающее … Он дирижер. Начинается чтение. Было прочитано, кажется, 3 эпизода без замечаний, наконец, его возглас: “Стоп!”. И тут начинается настоящее творчество. Надо сказать, что я в первый раз в своей жизни присутствовал при настоящем художнике, который тут же начинает творить. Все его замечания, указания по поводу перемещений действующих лиц, все это он рисует, как великий художник … Это человек абсолютно без движения, но дающий такие краски, рисующий своей речью с такой силой, все так ясно, отчетливо, что удивляешься, поражаешься, восхищаешься».
Н.А. Островский дал себе обязательство завершить роман «Рожденные бурей», «сценарий по роману “Как закалялась сталь” … книгу для детей — “Детство Павки” и непременно книгу о счастье Павки Корчагина. Это, при напряженной большевистской работе, — пять лет. Вот минимум моей жизни, на который я должен ориентироваться». Обязательство писатель, к сожалению, не успел исполнить, но за жизнь и возможность работать он боролся до последнего дня: «Если тебе сообщат, что я умер, не верь до тех пор, пока сам не придешь и не увидишь. А если придешь и увидишь, что я мертв, не пиши, как обычно пишут в некрологах: “Он мог бы еще жить!” Если бы я мог, я бы жил, я бы сопротивлялся».
***
Личный фонд Н.А. Островского в РГАЛИ № 363 – в настоящее время состоит из 263 единиц хранения за 1905–1952 года. Документы фонда начали поступать в ЦГЛА (РГАЛИ) в 1941 году из Государственного литературного музея, куда они были переданы родственниками писателя на основании постановления СНК СССР от 15 февраля 1937 года об увековечении памяти Н.А. Островского. В последующие годы фонд пополнился документальными материалами из музеев Н.А. Островского в Москве и Сочи, а также от Т.В. Соколовой.
В составе фонда – автографы и рукописи романа «Как закалялась сталь»; рукописи романа «Рожденные бурей», сценарий «Как закалялась сталь», созданный Н.А. Островским совместно с драматургом М.Б. Зацем. Переписка Н.А. Островского представлена письмами И.В. Сталину, М.И. Калинину, Г.Ф. Байдукову, А.В. Белякову, И.И. Бродскому, Р. Роллану, В.П. Чкалову, М.А. Шолохову, друзьям, членам семьи – А.А. Жигиревой, Р.Б. Ляхович, П.Н. Новикову и др.
Среди писем к Н.А. Островскому – письма М.И. Калинина, М.И. Кольцова, В.Э. Мейерхольда, З.Н. Райх, Р. Роллана, А.С. Серафимовича, А.А. Фадеева, В.Н. Фигнер, М.А. Шолохова и др. Переписка писателя представлена как подлинниками, так и машинописными копиями и фотокопиями.
В материалах к биографии писателя – комсомольский и партийные билеты, постановление о награждении орденом Ленина, удостоверения, мандаты, автобиографии, заключения медицинских комиссий и др. Материалы представлены преимущественно в виде машинописных копий и фотокопий. Также в фонде имеются воспоминания родственников, друзей и знакомых писателя, в том числе А.П. Давыдовой, И.С. Линника, П.П. Новикова, Р.П. Островской. Небольшое количество изобразительных материалов представлено преимущественно фотокопиями и увеличенными переснимками с фотографий.
Значительно дополняют материалы Н.А. Островского документы личного фонда критика и литературоведа С.А. Трегуба – фонд 2872. С.А. Трегуб, сотрудник газеты «Комсомольская правда», в 1935 году познакомился с Н.А. Островским, а затем знакомство переросло в дружбу; в последующие годы С.А. Трегуб много занимался изучением жизни и творчества Н.А. Островского, публиковал статьи и произведения - «Николай Островский. Критико-биографический очерк», «Живой Корчагин». С.А. Трегуб провел большую исследовательскую работу по уточнению известных и установлению ранее неизвестных фактов биографии Н.А. Островского. Среди результатов этой работы – собранные С.А. Трегубом воспоминания о Н.А. Островском разных лиц. Воспоминания содержатся и в обширной переписке, которую вел С.А. Трегуб. Так, в фонде имеются письма к С.А. Трегубу лиц, лично знавших писателя, исследователей его творчества, родственников – А.П. Давыдовой, Е.А. Крымской, А.П. Лазаревой, Е.А. Островской. Небезынтересны и отложившиеся в фонде статьи, отражающие литературную полемику 1960 – 1970-х годах вокруг фигуры и творчества Н.А. Островского.
В документах различных фондов архива нашла отражение история кино и театральных постановок романа «Как закалялась сталь». Так, в личном фонде № 3083 кинорежиссера А.А. Алова отложились материалы, связанные со съемкой кинофильма «Павел Корчагин» (1957 год) – режиссерский сценарий, фотографии рабочих моментов и актеров фильма, афиши и программы фильма и др. материалы.
В составе нескольких фондов (фонд Комитета по делам искусств при Совете Министров СССР; ГосТИМ; личный фонд В.Э. Мейерхольда) хранятся работы В.Э. Мейерхольда 1936–1937 годов, отражающие работу над постановкой спектакля по роману Н.А. Островского: режиссерская разработка сценария, стенограммы репетиций и обсуждения результатов просмотра спектакля, распределение ролей и другие материалы. История спектакля примечательна тем, что зрителям он показан не был, а его запрет предшествовал закрытию ГосТИМа.
А.А. Романенко,
начальник отдела РГАЛИ