Список фондов

Михаил Кульчицкий родился 22 августа 1919 г. в Харькове. Его отец, дворянин Валентин Михайлович Кульчицкий, до революции служил в Русской императорской армии, после – работал адвокатом. Кроме того, он был автором нескольких книг стихов и прозы.

Среди предков будущего поэта были грузинские князья, прибалтийские немцы, донские казаки, поляки, украинцы, и он в полной мере осознавал, кому обязан своим бешеным темпераментом. В записной книжке 1939 г. двадцатилетний Кульчицкий написал:

Мне дали:
русские – сердце,
немцы – ум,
грузины – огонь,
украинцы – душу,
поляки – хитрость,
козаки – силу.

В 1933 г. отец Михаила Кульчицкого был арестован за сокрытие дворянского происхождения и отправлен на Беломорканал. После поездки к отцу в ссылку Михаил написал стихотворение, в котором изобразил запавший ему в память карельский пейзаж. Оно стало первым его произведением, вышедшим из печати, и было опубликовано в журнале «Пионер» в 1935 г.

Кадровый офицер, Кульчицкий-старший успел привить сыну главное. «Отец преподал сыну вовсе не “тонкие манеры”. Он преподал ценности. Родина, Отчизна, Честь. И – чего бы это ни стоило! – получить образование», – писал об этом в посвященной Михаилу Кульчицкому статье «По пахоте пехота» литературный критик Лев Аннинский.

Михаил хотел идти по стопам отца и сделать военную карьеру, но был отсеян по анкете. После окончания школы-десятилетки он поступил в Харьковский университет, успев перед этим поработать плотником на тракторном заводе. Через год перевелся в Москву, сразу на второй курс Литературного института им. А.М. Горького. Руководителем его семинара был известный советский поэт Илья Сельвинский. Вскоре он стал любимцем Сельвинского и всей когорты молодых московских поэтов. «А рядом мир литинститутский, где люди прыгали из окон, и где котировались Слуцкий, Кульчицкий, Кауфман и Коган», – писал об этом времени Николай Глазков, перечисляя главных кумиров поэтической молодежи предвоенных лет.

Среди товарищей Кульчицкий обращал на себя внимание не только фактурной внешностью, роднившей его с Маяковским («Высокого роста, статный, гвардейской выправки. Такой далеко бы пошел при русских императрицах», – писал о нем Давид Самойлов), но и несомненным, истинным поэтическим дарованием. Он был не просто начинающим, пробовавшим свои силы, – он был одержимым стихом, практически сформировавшимся поэтом, первенство которого признавали сверстники и учителя.

Из представителей «поколения сорокового года» Кульчицкий, вероятно, при жизни печатался больше всех. Помимо многочисленных публикаций в газетах и журналах, он успел выпустить в 1939 г. свою книгу стихов «Молодость». У него было все, чтобы стать большим мастером, – остроумная наблюдательность, поэтическая фантазия, уникальное чувство слова и звука, наконец, личная смелость. Не хватило только одного – времени.

После начала Великой Отечественной войны Михаил Кульчицкий отверг идею участвовать в ней, подобно многим поэтам и писателям, в качестве фронтового корреспондента. Сначала он ушел в истребительный батальон, а затем его направили на учебу в пулеметно-минометное училище. В середине декабря 1942 г. в звании младшего лейтенанта был выпущен из училища и направлен на Юго-Западный фронт.

Спустя месяц, 19 января 1943 г. командир минометного взвода 1178-го стрелкового полка 350-ой стрелковой дивизии Михаил Кульчицкий был убит в бою под селом Трембачево Луганской области при наступлении частей 6-й армии от Сталинграда на Харьков.

Во время войны он почти не писал стихов. Но одно стихотворение, написанное незадолго до гибели, 26 декабря 1942 г., несомненно, вошло в число самых значительных произведений русской фронтовой лирики:

Мечтатель, фантазёр, лентяй-завистник!
Что? Пули в каску безопасней ка́пель?
И всадники проносятся со свистом
вертящихся пропеллерами сабель.


Я раньше думал: «лейтенант»
звучит «налейте нам!»
И, зная топографию,
он топает по гравию.

Война — совсем не фейерверк,
а просто — трудная работа,
когда, черна от пота, вверх
скользит по пахоте пехота.

Марш!
И глина в чавкающем топоте
до мозга костей промерзших ног
наворачивается на чоботы
весом хлеба в месячный паёк.

На бойцах и пуговицы вроде
чешуи тяжёлых орденов.
Не до ордена.
Была бы Родина
с ежедневными Бородино.

Друзья долго не могли поверить в гибель Михаила Кульчицкого. «В смерть Павла Когана поверили сразу. А в смерть Миши верить не хотелось», − вспоминал Давид Самойлов. Пытались, используя связи, что-то разузнать про него, надеялись на чудо, передавали друг другу слухи о том, что он все-таки не погиб, а спасся. Сергей Наровчатов выражал общее настроение, когда писал:

Я верю, невозможное случится,
Я чарку подниму еще за то,
Что объявился лейтенант Кульчицкий
В поручиках у маршала Тито!

Со временем все-таки пришлось поверить в то, что Кульчицкого больше нет. Борис Слуцкий посвятил ему пронзительное стихотворение, которое заканчивалось так:

Писатели вышли в писатели.
А ты никуда не вышел,
хотя в земле, в печати ли
ты всех нас лучше и выше,
А ты никуда не вышел.
Ты просто пророс травою,
и я, как собака, вою
над бедной твоей головою.

***

В 2021 г. в РГАЛИ из Украины был передан архив М.В. Кульчицкого и образован его личный фонд № 3567. Он содержит рукописи стихов, дневники, небольшой корпус переписки, фотографии, документы к биографии поэта, воспоминания о нем, семейные документы Кульчицких и др. После описания материалы фонда станут доступны для исследователей и, несомненно, послужат делу увековечения памяти так рано ушедшего поэта.

К.В. Яковлева,
начальник отдела информации и использования документов РГАЛИ